Танец феи, Илана Арад, По картине Романа Величко "Снежные цветы"

Это лето было на редкость приветливым, тёплым и ласковым. На большом лугу в Долине Сказок распустилось множество одуванчиков, отчего всё вокруг казалось золотистым. Цветы радовались, нежились, и сверху казалось, что их головки сливаются в огромное огненное море.
- Этот луг такой прекрасный! – восхищалось солнышко, глядя сверху на одуванчики. – Я хочу светить для них всегда!..
В месте, где цветы разрослись особенно буйно, лежала заброшенная клавиатура. Одуванчикам очень хотелось услышать её игру. Они даже пытались заговорить с ней, но клавиши молчали.
Ежедневно прилетала сюда добрая фея. Она здоровалась с цветами, улыбалась каждому и танцевала для них танец, а те в ответ тоже улыбались и кивали головками в такт.

И вот настал день, когда солнышко заболело. Оно укрылось за тучами и не смогло выйти на небосвод. Стало душно, и чувствовалось, что вот-вот пойдёт дождь. Как раз тогда луг поменял свой цвет. Золотистые одуванчики стали белыми прозрачными воздушными шариками из семян, которые, как во все года, готовы были взлететь при первом дуновении ветерка и перенестись в другие дальние места, где их собратья ещё не росли.

Пришел солдат с походу на квартиру и говорит хозяйке: «Здравствуй, божья старушка! Дай-ка мне чего-нибудь поесть». А старуха в ответ: «Вот там на гвоздике повесь». — «Аль ты совсем глуха, что не чуешь?» — «Где хошь, там и заночуешь». — «Ах ты, старая ведьма, я те глухоту-то вылечу!» И полез было с кулаками: «Подавай на стол!» — «Да нечего, родимый!» — «Вари кашицу!» — «Да не из чего, родимый!» — «Давай топор; я из топора сварю». — «Что за диво! — думает баба. — Дай посмотрю, как из топора солдат кашицу сварит». Принесла ему топор; солдат взял, положил его в горшок, налил воды и давай варить. Варил, варил, попробовал и говорит: «Всем бы кашица взяла, только б малую толику круп подсыпать!» Баба принесла ему круп. Опять варил-варил, попробовал и говорит: «Совсем бы готово, только б маслом сдобрить!» Баба принесла ему масла. Солдат сварил кашицу: «Ну, старуха, теперь подавай хлеба да соли, да принимайся за ложку; станем кашицу есть». Похлебали вдвоем кашицу. Старуха спрашивает: «Служивый! Когда же топор будем есть?» — «Да вишь, он еще не уварился, — отвечал солдат, — где-нибудь на дороге доварю да позавтракаю». Тотчас припрятал топор в ранец, распростился с хозяйкою и пошел в иную деревню.

Сказка "Данисия"

Это случилось в далёком королевстве Либерация, расположенном на одном из океанских островов.

Подходили к концу приготовления ко дню празднования семнадцатилетия дочери короля принцессы Данисии. Завершился последний утомительный день.

Король Марикрофт очень волновался за судьбу дочери. Этой ночью ему не спалось и как только забрезжил рассвет, решил он прогуляться к океану.

А тем временем, океан и солнце спорили о том, кто из них могущественнее.

- Я – начал разговор океан – могущественная сила. Я способен сокрушать корабли, поднимая волны на небывалую высоту. Самые отважные жители королевства Либерация не могут совладать со мной. Но я могу быть добрым и щедрым, одаривая жителей рыбой.

Лягушата в волшебной стране

Илана Арад

Осеннее солнышко обнимало лучами окружающий мир, чувствуя приближающееся похолодание.

Двое лягушат Кваша и Лягуня игрались у болота.

- А спорим, я прыгну выше этого тростника, - предложила Кваша, указывая на растение, находящееся на расстоянии полуметра от них.

- Да ну, высокий он. Не допрыгнешь, - ответила подруга.

- Если не допрыгну, то поймаю для тебя трёх комариков.

- Ну если комариков, тогда конечно. Они вкусные. А если допрыгнешь?

- Тогда ты – мне отдашь трёх комариков.

- Ну ладно.

Кваша поднатужилась и прыгнула. Аж выше тростника.

В славном было городе Муроме, в селе Карачарове — жил крестьянин Иван Тимофеевич. У него было любимое детище Илья Муромец; сидел он сиднем тридцать лет, и как минуло тридцать лет, то стал он ходить на ногах крепко, и ощутил в себе силу великую, и сделал себе сбрую ратную и копье булатное, и оседлал коня доброго, богатырского. Приходит к отцу и матери и стал у них просить благословения: «Государи мои, батюшка и матушка! Отпустите меня в славный город Киев богу помолиться, а князю киевскому поклониться». Отец и мать его дают ему благословение, кладут на него заклятие великое и говорят такие речи: «Поезжай ты прямо на Киев-град, прямо на Чернигов-град, и на пути своем не делай никакой обиды, не проливай напрасно крови христианской». Илья Муромец принял у отца и матери благословение, богу молится, с отцом и с матерью прощается, и поехал в путь свой.

И так далеко заехал во темны леса, что наехал на таборы разбойничьи; и те разбойники увидели Илью Муромца, и разгорелись у них сердца разбойнические на коня богатырского, и стали между себя разговаривать, чтобы лошадь отнять, что такой лошади ни в которых местах не видывали, а ныне едет на таком добром коне незнамо какой человек. И стали на Илью Муромца напущать человек по десяти и по двадцати; и стал Илья Муромец остановлять коня своего богатырского, и вынимает из колчана калену стрелу, и накладывает на тугой лук. Пустил он калену стрелу по-над землею, калена стрела стала рвать на косую сажень. И, видя то, разбойники испужались и собирались во един круг, пали на колени и стали говорить: «Государь ты наш батюшка, удал добрый молодец! Виноваты мы перед тобою, и за такую вину нашу бери казны, сколько надобно, и платья цветного, и табуны лошадей, сколько угодно». Илья, усмехнувшись, сказал: «Некуды мне девать!.. А если хотите живы быть, так вперед не отважьтесь!» — и поехал в путь свой к славному граду Киеву.